История знаменитой картины
Может быть потому, что И. В. Сталин вообще редко выезжал из Москвы и страну, которой руководил, в общем-то мало видел лично, его поездка на Беломорско-Балтийский канал вызвала большой общественный резонанс в СССР и в мире. После него на канале много перебывало гостей, в том числе из-за границы. В Медвежьегорске даже каменную гостиницу построили о трех этажах. Для районного города она могла бы считаться элитной и по нынешним временам. В гостинице запроектировали зимние сады, 25 двухкомнатных номеров с ванной, 50 однокомнатных номеров с ванной, а также 25 однокомнатных номеров без ванн.
Остались свидетельства, что Сталину на канале, будто бы, не понравилось. Да и что могло понравится? На что здесь было в то время смотреть? Мутная вода, не отстоявшаяся после заполнения бьефов за бортом колесного парохода «Анохин», да безлесый, усыпанный обломками скалы и битым щебнем безжизненный пейзаж насколько хватает глаз. Всё, что на ББК могло впечатлять, на что были затрачены титанические усилия многих десятков тысяч людей и человеческие жизни, к тому времени уже скрыла вода. На шлюзах даже поселков еще не было, а только будочки от дождя для дежурной смены да грибок часового. Положение едва ли могли спасти многочисленные гирлянды из хвои, лозунги и приветствия, выложенные на откосах из камней и дерна. Даже многометровая звезда из бруса и досок на 19-м шлюзе выглядела диковато – то ли громадным украшением, то ли маяком для судов, входящих в канал со стороны Белого моря.
Тем не менее, вскоре во множествах копий по стране разошлась картина «Сталин, Киров и Ворошилов на Беломорканале». Репродукции с неё широко использовались в альбомах, книгах, календарях, висели в городских и сельских клубах. Старшее поколение водников эту картину хорошо помнит. Автор народный художник СССР, действительный член Академии художеств СССР, Герой Социалистического труда, лауреат Ленинской и Государственной премий Дмитрий Аркадьевич Налбандян в начале 90-х годов рассказывал о работе над ней.
Идею картины подсказал старый большевик и партийный пропагандист Емельян Ярославский, который в то время был членом Президиума и секретарем Центральной контрольной комиссии ВКП(б). Он дал Налбандяну нужную бумагу и отправил в ОГПУ к Г. Г. Ягоде. На Лубянке Ягода встретил художника недоверчиво: «Вы такой молодой, разве можете такую картину написать?» «Почему нет, ответил я, — вспоминал Налбандян. – Конечно, могу!» «Ну, тогда поезжайте, — согласился Ягода, — я через недельку подъеду».
Молодой художник приехал в Медвежью Гору, где увидел «очень много арестованных» и театр «с хорошими актерами, сосланными по политическим соображениям», сделал около ста этюдов. Приехал Ягода, которому работа художника понравилась. Тут же выяснилось, что в композиции задуманной картины необходимо сделать изменения: рядом с вождем непременно должен быть и он, Генрих Генрихович Ягода, один из руководителей ОГПУ СССР. С него в Медгоре Налбандян тоже сделал этюд.
В Москве работа над картиной была продолжена. Позировать приезжал Ворошилов в белом кителе. Охранник Сталина генерал Власик привез сапоги и костюм вождя. Налбандян нашел на площади Ногина грузина, пригласил в студию, одел «под Сталина» и заставил позировать натурщиком. Но вот когда работа подошла к концу и полотно «Сталин, Киров, Ворошилов и Ягода на Беломорканале» размером два на три метра было почти готово, произошло событие, поставившее на грань срыва всё задуманное.
«Утром читаю в газете: «Враг народа Ягода». Что делать?! Срочно звоню Ворошилову, прошу приехать. Он приехал, посмотрел: «Замечательная картина!» – а потом говорит: «Я уже знаю, что надо сделать. То место, где Ягода, вы замажьте. Тут на переднем плане перила, вы на них накиньте плащ. Будто это мой плащ. А чтобы не отнимать у вас времени на техническую работу, я вызову реставраторов».
По приказу Ворошилова из Третьяковки вызвали реставраторов, они всё подчистили. За два дня картина подсохла. И я её выставил. Она большим успехом пользовалась…»
Если вот так запросто, с легким сердцем могли «замазать» заместителя председателя ОГПУ СССР, то что говорить о людях попроще? То есть, о всей остальной стране. К слову, и сама картина «Сталин, Киров и Ворошилов на Беломорканале» не так уж и долго удержалась на парадных стенах. После гибели Кирова (1934) официальные власти в партии к ней несколько охладели, но после ХХ съезда КПСС (1956), развенчавшего культ личности Сталина, и вовсе убрали в запасники, а репродукции заставили вымарывать из альбомов и книг. «Замазывать» уже было некого.
Из книги Константина Гнетнева «Беломорканал: времена и судьбы»